О судьбе генерал‑майора Лазаренко, именем которого названы улица и сквер в Могилеве, площадь в Кричеве, надо снимать фильмы — настолько она героическая и трагическая. Иван Сидорович прошел пять войн и, несмотря на выпавшие на его долю тяжелейшие испытания, сумел сохранить верность присяге и преданность Родине.
Брестская крепость в судьбе генерала
Самым тяжелым испытанием для Лазаренко — военачальника и человека — стала Великая Отечественная война. В самом ее начале комдива 42‑й стрелковой дивизии, руководившего обороной Брестской крепости (он занимался ее формированием и возглавил в 1940 году, а весной 1941‑го дивизия была направлена в Брест), незаслуженно обвинили в бездействии, растерянности и приговорили к расстрелу. Хотя позднее вердикт военного трибунала отменили, на имени Ивана Сидоровича, лишенного всех званий и наград, еще долго лежало пятно.
Реабилитировали генерал‑майора спустя 69 лет. На судебном процессе в Верховном суде РФ присутствовал его внук — заместитель главврача по медчасти Могилевской городской больницы скорой помощи Григорий Лазаренко.
— Чрезвычайно живучая легенда: мол, в первые часы войны Лазаренко самовольно оставил крепость, отбыл в штаб корпуса, уклонился от выполнения прямых обязанностей. Все было с точностью до наоборот, — подчеркивает внук генерал‑майора. — 22 июня, после начала обстрела Бреста, в четыре утра Иван Сидорович был в штабе дивизии. Оставив жену оказывать помощь раненым, отдав нужные распоряжения, с водителем на мотоцикле помчался к Брестской крепости, по которой вела массированные удары вражеская авиация и артиллерия. Прорвавшись через Северные ворота, приказал открыть ответный удар по врагу, что позволило вывести из крепости более трех тысяч человек!
Помощник начальника 2‑го отделения штаба дивизии Малитвин в показаниях подтвердил, что с началом боевых действий Лазаренко приказал ему уничтожить секретные документы. Начальник артиллерии дивизии майор Никитин — что 23 и 24 июня Лазаренко, проявляя бесстрашие, лично руководил боевыми действиями, сдерживая натиск противника и не позволяя немцам окружить отходящие войска.
22 июня Иван Сидорович организовал оборону железнодорожного вокзала, отправил из Бреста в Жабинку состав с ранеными и семьями военнослужащих, о чем свидетельствуют командир 459‑го стрелкового полка 42‑й стрелковой дивизии Михаил Козлов и командир артиллерийского дивизиона, входившего в состав 4‑й армии, Олег Савин.
Важно отметить, что с 14 мая 1941‑го, попав в Брест, опытный военачальник Лазаренко понимал, что к рубежам Родины подступает враг, и трижды обращался к вышестоящему командованию 4‑й армии с предложением вывести часть войск из города и Брестской крепости, объясняя, что подобная дислокация в случае внезапного нападения немцев может стать для красноармейцев ловушкой.
Учитывая все эти обстоятельства, Ивана Сидоровича никак нельзя было обвинить в растерянности и бездействии. Но его обвинили…
ФАКТ
Имя генерала Ивана Лазаренко, полного георгиевского кавалера, высечено на мраморных плитах в Георгиевском зале Кремля. Награды из золота и серебра, полученные в Первую мировую, в 1921 году он пожертвовал в пользу голодающих Поволжья.
Безжалостный приговор
— Роль, которую мой дед сыграл в обороне Брестской крепости, долгое время искажалась. Правдивые сведения в газетах появились лишь в начале 60‑х, — констатирует Григорий Григорьевич. — В начале войны согласиться с тем, что Лазаренко был прав, политическое руководство СССР не могло. Это бы означало признание собственных ошибок. Возложив на командование Западного фронта вину за провальную организацию боевых действий в Бресте, к расстрелу тогда приговорили нескольких генералов.
…Передо мной пожелтевший листок — копия ордера на арест и обыск Ивана Сидоровича от 9 июля 1941‑го.
— От расстрела — приговор Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла 17 сентября 1941‑го — деда спасло, что он не признал никаких обвинений, кроме гибели людей, что на войне неизбежно, — убежден Григорий Лазаренко.
29 сентября 1941 года приговор заменили на 10 лет исправительно‑трудовых лагерей.
Из поселка Кожва Коми АССР Лазаренко писал Сталину (копия письма, обвинительного приговора, военные фото и документы хранятся у Григория Лазаренко) о неготовности защитников Брестской крепости к внезапному натиску врага («снаряды находились в 10 — 15 километрах от орудий»), о том, что в результате героического сопротивления его дивизия уничтожила до двух тысяч немцев и почти 500 немецких танков. Просил вернуть его на фронт, «дать возможность на деле доказать свою преданность партии, правительству и советскому народу».
И снова в бой
О Лазаренко Сталин вспомнил в 1942‑м, когда понадобилось прорвать оборону подо Ржевом. Приказал разыскать опального генерал‑майора, которого многие к тому времени считали мертвым.
На фронт Иван Сидорович отправился в лагерной телогрейке. В штрафную роту. 31 декабря 1942‑го стал заместителем командира 146‑й стрелковой дивизии, в январе 1943‑го — замкомандира 413‑й, что в составе 50‑й армии воевали на Зайцевой Горе в Калужской области, участвовали в Ржевско‑Вяземской, Орловской, Смоленской, Брянской наступательных операциях. Был дважды ранен, контужен, но оставался в строю.
— Во многих источниках пишут, что Лазаренко тогда вернули звания и награды. Неправда, он был рядовым, — подчеркивает Григорий Григорьевич. — Звание полковника ему присвоили в ноябре 1943‑го, когда он, уже будучи командиром 369‑й дивизии, участвовал в Гомельско‑Речицкой, Рогачево‑Жлобинской наступательных операциях.
— В 1943‑м командир 413‑й стрелковой дивизии Хохлов, не побоявшись, что у Лазаренко за плечами судимость, ходатайствовал о награждении его орденом Отечественной войны I степени, — благодарен внук героя. — А командующий 50‑й армией Болдин — о снятии с Ивана Сидоровича судимости.
Командующий Центральным фронтом Рокоссовский прошение поддержал, в 1943‑м судимость с Лазаренко сняли. Но не реабилитировали.
Настоящие герои
Судьба Ивана Сидоровича неразрывно связана с Беларусью. Здесь он и погиб — 25 июня 1944‑го, в бою у деревни Холмы Чаусского района. Звание Героя Советского Союза ему присвоили посмертно.
Лишь после этого его сын, танкист Григорий Лазаренко, получил первую медаль — «За оборону Москвы» (впоследствии награжден еще пятью боевыми орденами). И подал прошение на имя председателя Президиума Верховного Совета СССР Калинина с просьбой позволить ему выполнить последнюю волю отца.
— Дед и отец воевали на разных фронтах, но связи никогда не теряли. Предчувствуя, что бой под Чаусами его последний, в прощальном письме Иван Сидорович попросил похоронить его в Могилеве, — говорит Григорий Григорьевич. — Мой отец гордился предком. Даже когда того арестовали, отказался перед строем публично от него отречься.
Похоронили генерала в Кричеве. После освобождения Могилева, в июне 1944‑го, перезахоронили в сквере, который теперь носит имя Лазаренко, установили бюст. В 1960‑е годы мемориальная доска появилась в начале улицы Лазаренко.
— Впоследствии ее заслонила вывеска открывшегося в доме кафе. Два года добивался, чтобы перевесили. И лишь после обращения в вашу газету справедливость восторжествовала, теперь мемориальную доску видно издали, — Григорий Григорьевич регулярно приносит сюда красные гвоздики.
Ивана Лазаренко окончательно реабилитировали в 2010 году — за отсутствием состава преступления. Ученые Института военной истории Минобороны РФ пришли в выводу, что «действия командира 42‑й стрелковой дивизии Лазаренко в период с 22 по 24 июня 1941 года не противоречили положениям действовавших руководящих документов и приказов и соответствовали реальной обстановке». Главная военная прокуратура РФ и Верховный суд с ними согласились.
В судьбе генерала еще немало белых пятен. Чтобы устранить их, Григорий Лазаренко пишет книгу о легендарном предке: «Страна должна знать своих героев, которые, несмотря на тяжелейшие испытания, выстояли и победили».
ФАКТ
На Гражданской и советско‑финской войнах Иван Лазаренко был награжден орденами Красного Знамени. В Испании был старшим советником командующего армией Хуана Модесто. В память о дружбе полковник подарил Ивану Сидоровичу карманные часы. Они идут до сих пор, это семейная реликвия его внука.
